2, 4 июня - Анне Вестли "Папа, мама, восемь детей и грузовик", "Гюро"

5-6 апреля - Иван Шмелев "Пути Небесные"

Тот, кто испытывает отвращение к плясунам и стремится их опорочить, неизменно наталкивается на непреодолимое препятствие: их личную порядочность; ибо, постоянно пребывая на глазах публики, плясун обрекает себя на репутацию существа во всех отношениях безупречного; Фауст заключил пакт с Дьяволом, плясун — с Ангелом: он хочет превратить собственную жизнь в произведение искусства, и в этой работе ему помогает Ангел; ибо не забывай, что пляска — это искусство! В том наваждении, которое заставляет плясуна видеть в собственной жизни лишь сырье для произведения искусства, и состоит суть и сущность плясуна; он не проповедует мораль, он танцует. Он хочет взволновать и ослепить весь мир красотой своей жизни! Он влюблен в свою жизнь, как ваятель может быть влюблен в статую, которую он лепит.

Замедляя течение этой ночи, разделив ее на отдельные, не связанные один с другим этапы, мадам де Т. сумела превратить кратчайший из предоставленных им отрезков времени в своего рода крохотное архитектурное чудо, в некую совершенную форму. Запечатлеть форму во времени — вот основное требование как красоты, так и памяти. Ибо то, что бесформенно, — неуловимо и незапоминаемо. Представить их свидание как форму было особенно ценным для них обоих, поскольку этой ночи не суждено было иметь продолжение, она могла повториться лишь в воспоминаниях.
Есть таинственная связь между медлительностью и памятью, между спешкой и забвением. Напомним самую что ни на есть банальную ситуацию. Человек идет по улице. Ни с того ни с сего он пытается вспомнить о чем-то, но воспоминание ускользает от него. В этот момент он машинально замедляет шаги. И наоборот, некто, пытающийся забыть недавнее неприятное происшествие, помимо собственной воли ускоряет шаги, словно пытаясь убежать от того, что находится слишком близко от него во времени.
В экзистенциальной математике этот опыт принимает форму двух элементарных уравнений: степень медлительности прямо пропорциональна интенсивности памяти; степень спешки прямо пропорциональна силе забвения.

Ее сердце томила одна забота — высказать собственную истину, истину о себе самой.

Принято думать, что успех человека более или менее определяется его внешностью, красотой или безобразием его лица, его фигурой, шевелюрой или отсутствием таковой. Какое заблуждение! Все решает голос. А у Венсана голосок слабый и чересчур высокий; когда он вступал в разговор, никто не обращал на него внимания, так что ему приходилось говорить все громче, и тогда всем казалось, будто он кричит. А вот Понтевен говорит совсем негромко, но голос у него такой звучный, приятный и мощный, что все вокруг слушают только его.

Почему исчезла услада неспешности? Где они теперь, праздношатающиеся былых времен? Где все эти ленивые герои народных песен, эти бродяги, что брели от мельницы к мельнице и ночевали под открытым небом? Неужели исчезли вместе с проселками, лугами и полянами, то есть вместе с природой? Чешское присловье определяет их сладостную праздность такой метафорой: они засмотрелись на окна Господа Бога. А кто засмотрелся на них, тому нечего скучать: он счастлив. В нашем же мире праздность обернулась бездельем, а это совсем разные вещи: бездельник подавлен, он томится от скуки, изматывает себя постоянными поисками движения, которого ему так не хватает.

Больше всего читала в январе, августе, сентябре, октябре.
Меньше всего - в марте-апреле и декабре.

Фантастика, фэнтези, мистика: 8 романов + 3 сборника + повести и рассказы в объеме 1 сборника = 12 томов
лучшее - Д.Джонс "Ходячий замок", А. Нортон М. Лэки "Эльфийское отродье" (1-ая часть трилогии), А. и Л. Белаш "Родная кровь", А. Орлов "Заблудившийся караван"
разочарование года - Ффорде "Дело Джен, или Эйра немилосердия"

Психология = 9 томов
лучшее - Т. Шибутани "Социальная психология", А. Лэнгле - статьи

Религиоведение и духовная литература = 16 томов

Современная художественная литература = 16 томов
лучшее - Ю. Коротков "Виллисы" (повесть), Дж. Уайнер "Хорош в постели", С. Кинселла "Ты умеешь хранить секреты?"
разочаровали - Л. Вайсбергер, К. Бушнелл, Дж. Харрис

Классическая художественная литература = 15 томов
лучшее - Мельников-Печерский "В лесах" и "На горах", Энтони Троллоп "Барчестерские башни", Льюис "Пока мы лиц не обрели"

Литературоведение = 6 томов

Документальная и публицистическая литература = 15 томов
лучшее - Г. Рубин "Проект Счастье"

Разное и перечитываемое = 25 томов
"Витя Малеев в школе и дома", "Будденброки", "Французская литературная сказка 17-18 в.в.", "Неоконченный портрет", "Расторжение брака"

читать дальшеМожно сказать, что всю свою жизнь Рубакин боролся с царским и капиталистическим гнетом и их верным слугой - религией. Его первая первая напечатанная научная работа называлась "Обожествление животных" и разоблачала примитивные формы религии. Все его научные книжки были так написаны, что их содержание так или иначе било по религии.
А между тем к нему постоянно подбирались и втирались в доверие если не явные церковники, то адепты различных религиозных сект. причем самых нелепых, самых примитивных. <...>
Первый случай был в конце первой мировой войны. У отца постоянно появлялись откуда-то новые люди, которые устраивались у него на работу в качестве помощников по подбору материала, секретарей и т.д. Большинство из них приезжало из России. Так случилось и в 1918 или 1919 году. Я тогда был еще военным врачом во французской армии. Меня отпустили в отпуск в Швейцарию, чтобы повидать отца. У него я прежде всего услышал как от него, так и от Людмилы Александровны о "замечательной женщине", которая теперь у них стала "своим человеком" и помогает отцу в работе. Сразу же меня познакомили с этой женщиной. Это была невысокая брюнетка с умными, хитрыми и проницательными глазами, встретившая меня так, как будто она была уже членом семьи. Людмила Александровна поведала мне, что эта женщина по фамилии Шнеур, или, вернее, фон Шнеур - фамилия ее мужа - необыкновенно хорошо узнает и характеризует людей, проповедует новую религию - "христианскую науку", необычайно, мол, интересную и глубокую. О "христианской науке" я уже слышал - так называлась религиозная секта, созданная в Америке некой Мэри Эдди, которая долго лежала в каком-то параличе и все думала, как бы разбогатеть. И она нашла средство и, по ее словам, испробовала его на себе: оно заключалось в том, чтобы лечить все болезни путем чтения больным Евангелия. Средство было недорогое. Мэри Эдди на этом "средстве" страшно разбогатела, так как она и ее последователи читали Евангелие отнюдь не бесплатно. Действовали они главным образом на женщин, которых вообще легче околпачить всякого рода эмоциональными приемами. В США этой секте принадлежала большая газета "Крисчен сайенс монитор", огромное издательство, ряд домов в Бостоне - оказалось, что и на Евангелии можно неплохо заработать.
В Европе "христианская наука" только начала распространяться, преимущественно в Англии, Швейцарии и Голландии. Самое значительное - это то, что, несмотря на название, в ней не было ни христианства, ни науки. Но чтение Евангелия действовало как внушение, своего рода психотерапия, и поэтому у нервных, впечатлительных и поддающихся гипнозу больных давало субъективные результаты.
Шнеур мне сразу же крайне не понравилась. Она пыталась полностью подчинить себе морально и моего отца, и мою мачеху. С мачехой ей это удалось, а отца она только "заговорила". Тем не менее к самой Шнеур он относился с огромным уважением. Я же с ней сразу сцепился, и она меня побаивалась.
Шнеур дружила с Роменом Ролланом, переписывалась с ним, подписывая свои письма к нему "Наташа Ростова". Так же она подписывала и свои статьи, которые где-то печатались. По-видимому, и на Роллана она произвела впечатление, потому что он о ней упоминает в своем "Дневнике военных лет". Мое вмешательство спасло отца от "обращения" в "христианскую науку", но не спасло мачеху, которая так и сохранила на всю жизнь веру в эту науку. В ее "воспоминаниях", которые я недавно разыскал в архиве отца, особая тетрадь посвящена ее размышлениям о "христианской науке", ее постепенному вовлечению в эту "веру".
Шнеур вскоре уехала из Кларана в Женеву и там стала распространять свое "учение", и не без успеха. Она заинтересовала им одного крупного русского фабриканта-миллионера, Михельсона, бывшего владельца завода в Москве. Михельсон даже собирался жениться на Шнеур, но умер. А все свои капиталы он завещал ей.
В конце 1965 года, будучи в Женеве, я узнал, что Шнеур все еще живет там, ей уже за 80 лет, она очень богата, но по-прежнему занимается пропагандой "христианской науки".
В 1919 году к отцу приехала из России некая Мария Артуровна Бетман, тогда еще молодая женщина, из русских немцев. Она поступила к отцу на работу и секретарем, и машинисткой, и помощницей по собиранию материала, а впоследствии сделалась фактически полной хозяйкой в доме, жила в квартире отца, ухаживала за ним, готовила пищу, хозяйствовала. Надо отдать ей справедливость, она очень много для него сделала, избавив его от всех житейских забот, чего не сумели сделать ни моя мать, ни Людмили Александровна.
Мария Артуровна, или Маруся, как ее звали в семье отца, стала абсолютно необходимой в доме. Она преданно и добросовестн служила отцу, оказывая ему не только житейскую, но и рабочую помощь в библиотеке, подборе и классификации материала и т.д. Дошло до того, что даже некоторые свои последние работы он подписывал вместе с нею. Она же составила библиографию его трудов, записывала его автобиографические заметки, составляла отчеты Института библиопсихологии и т.д.
Все это было бы очень хорошо, если бы после смерти отца не обнаружились весьма печальные факты. Библиотеку свою отец завещал Советскому государству, и она была перевезена в Москву в Ленинскую библиотеку. Архив же его, содержавший его переписку в читателями, с выдающимися общественными деятелями, с писателями, такими, как Чехов, Горький, Толстой, Елпатьевский и десятки других, его записные книжки и автобиографические заметки, документы и т.д. - все это осталось сперва в Лозанне в его квартире на руках у М.А. Бетман. Каково же было мое изумление, когда она прислала мне фотокопию завещания отца: в нем все его имущество, все его архивы и всего авторские права были завещаны "единственной" его наследнице - Марии Артуровне Бетман. Это можно было приписать только тому, что в последние месяцы его жизни Бетман оказала на него психологическое воздействие, под влиянием которого он отказал все в ее пользу, минуя жену и детей.
Через некоторое время Ленинская библиотека (года через два после смерти отца) получила от Бетман его архив - около 400 картонных ящиков с материалами. Но, присылая архив, Бетман в письме оговорилась, что это только две трети архива, одна же треть осталась у нее и будет прислана позже, когда она о ней договорится. Я не обратил сперва внимания на эти слова и считал, что эта часть архива просто еще не была разобрана.
С тех пор прошло много лет. В марте 1964 года М.А. Бетман умерла. До самого дня своей смерти она регулярно получала от Советского правительства пенсию, выхлопотанную ей Рубакиным. На эту пенсию она могла жить очень неплохо. Между тем я узнал, что Бетман жила в крайней бедности, отказывая себе во всем. В 1961 году она для чего-то ездила на Кубу, где прожила около шести месяцев, потом вернулась оттуда, по словам ее видевших, худая, бледная, изможденная. А треть архива Рубакина по-прежнему оставалась у нее. Мы с братом думали его получить для передачи в Ленинскую библиотеку после ее смерти.
Временно архив хранился у одной ее приятельницы, русской по происхождению, с которой вместе она жила последние годы. Но к этой приятельнице явилась какая-то женщина, назвала себя представительницей секты, носящей странное и бессмысленное название "Духовная ассоциация для всемирного обслуживания".
Показав бумагу М.А.Бетман, которая завещала этой ассоциации все документы моего отца и все права на его рукописи и книги, эта женщина забрала весь архив и исчезла.
В декабре 1965 года я побывал в Лозанне, где жил последние 25 лет своей жизни Рубакин, и на месте выяснил страшную вещь: около тридцати лет Бетман состояла членом этой секты. Ей она отдавала почти всю свою пенсию, оставляя себе гроши, для нее делала переводы с русского. Первую часть архива Бетман, оказывается, не отдала, а продала Ленинской библиотеке за 60 тысяч франков в собиралась продать и остальное — именно это и означали ее слова в письме ко мне «если я договорюсь». Все вырученные деньги забирала у нее эта секта, вернее, ее глава, называвший себя «живым Буддой». Видимо, по наущению главы секты Бетман заломила с Ленинской библиотеки такую сумму за оставшийся у нее архив, что библиотека отказалась платить и даже не ответила на ее предложение.
Назвавший себя «живым Буддой» некий Линд был родом с Кубы, там находилась его штаб-квартира, откуда он наезжал в Европу для пропаганды и шантажа, для вымогательства у попавших в паутину его секты простачков. С ним всегда разъезжали какие-то три девицы, составляющие, по-видимому, его «гарем». Они-то вели от его имени всякие финансовые операции, вступали в сношения с намеченными им жертвами. Членами секты были преимущественно женщины. Линд называл себя «доктором» каких-то наук, делал доклады о своей «теории религии», в которой была смесь разного рода буддийских верований и отсебятины. От своих последователей он требовал абсолютного подчинения и, вероятно, оказывал на них своего рода гипнотическое влияние. Иначе трудно было бы предположить, что Мария Артуровна Бетман, женщина неглупая и, казалось бы, с трезвым умом и безусловно честная и преданная моему отцу, дала себя увлечь в трясину этой секты. Правда, у нее и раньше был «сектантский» уклон — она была убежденная вегетарианка и «непротивленка». Она пыталась вовлечь и отца в эту секту, познакомила его с Линдом, и возможно, что Линд в разговорах с ним убедил его завещать все литературное и другое имущество Марии Бетман, от которой Линду было легче его выудить.
После смерти Бетман мне удалось достать адрес одной из «приближенных» Линда, мадемуазель Эро, француженки или швейцарки из французской Швейцарии. Именно она-то и приходила к лицу, у которого после смерти Бетман временно хранился завещанный секте остаток архива Рубакина. Я написал ей письмо, прося сообщить, могу ли я получить этот архив, содержащий ценнейшие документы. Ответ пришел через несколько недель не из Франции, а из Испании, из Барселоны, где проживала теперь эта «мадемуазель». Ответ по своей гнусности превзошел все мои ожидания.
Вот несколько выдержек из него (письмо от 10 марта 1965 года): «...Действительно, уже около 30 лет, вплоть до своей смерти, Мария Бетман была международным секретарем и официальным переводчиком «Союза всемирного обслуживания». Она меня назначила своей душеприказчицей, оставив все свое имущество «Союзу всемирного обслуживания»...
В 1962 году, к счастью, нам удалось бежать с Кубы, но зато мы потеряли во время войны часть нашего имущества, а позже все наше имущество было конфисковано правительством Фиделя Кастро, за исключением нашей библиотеки и музея, которые являются всемирным достоянием и достоянием всего человечества (?). Во время нашего бегства нам пришлось пожертвовать большей частью наших архивов и, конечно, всем, что составляло наше имущество, либо приобретенное, либо подаренное нам. Согласно тексту завещания покойной Марии Бетман, в котором речь шла о том, что нам завещано ее имущество с правом вечно им распоряжаться, мы вступили во владение оставшейся его частью в Швейцарии по постановлению судьи, ведшего это дело. Мы, вполне естественно, распорядились архивами, которые являются собственностью нашего союза, а остальное, такое, как книги, личные записные книжки и письма на языках, нам неизвестных, (т.е. на русском!!! — А.Р.) мы сожгли, не зная, что с ними делать и не видя в них никакой интеллектуальной или художественной ценности и еще меньше ценности духовной (? — А.Р.)... В настоящее время, насколько нам известно, мы не располагаем ничем, что принадлежало бы покойному профессору Рубакину».
В 1965 году, вернувшись в Москву, я пытался получить точные сведение о Линде, сотрудникам которого удалось выманить у М.А.Бетман хранившуюся у нее часть архива моего отца. С этой целью я написал в наше посольство на Кубе, и через некоторое время получил от него ответ, что им не удалось найти на Кубе никаких следов этого Линда. Не смогли они и разыскать никого из бывших его почитателей.
У меня осталось подозрение, что архив Рубакина, полученный в Швейцарии одной из фанатичных последовательниц Линда (последовательницы не в смысле его вероучения, а в смысле совершения всякого рода похищений, обманов и т.п.), вовсе не был уничтожен. Поскольку архив отца, имеющий материальную ценность и могущий быть проданным, представлял для шайки Линда денежную ценность и мог служить орудием шантажа, вряд ли они стали бы его уничтожать. Своим ответом на мои поиски и письмом «ученики» Линда хотели просто отвести от себя внимание. Им не было смысла уничтожать то, что они могли надеяться продать специалистам в Европе или в Америке.
Что же содержала третья часть архива Рубакина, которую Бетман пыталась по наущению шантажиста продать Ленинской библиотеке?
Сама Бетман, когда предложила Ленинской библиотеке купить у нее эту часть архива, прислала список того, что он содержал. Из этого списка видно, какие ценные документы в нем имелись и пропали навсегда для истории русского общества. В нем находился целый ряд неизданных рукописей Рубакина: «Книга как орудие борьбы за истину и справедливость» (98 стр.), «Подкожная нравственность доктора Батибиуса» (сценарий, 293 стр.), «Материалы, схемы и таблицы для краткого курса по психологии чтения и читательства», «Краткий курс библиологической психологии», «Психические типы читателей, слушателей и зрителей», ряд набросков, схем, документов. В нем же было «Письмо дорогой моей родине» с припиской: «Опубликовать не раньше моей смерти». И все это изуверы «живого Будды», шантажиста Линда, сожгли!
Рубакин стал жертвой своей доверчивости. Он, всю жизнь боровшийся с религией как с одной из худших форм одурманивания людей, был после смерти безжалостно обкраден человеком, который будто бы был ему предан. Бетман передала все архивы отца грабительской шайке, которая пыталась из них извлечь значительную выгоду, продав их на родину Рубакина по высокой цене.

1-2 октября - Томас Манн "Будденброки"
3 октября - св. Григорий Нисский "О блаженствах"
4 октября - Д. Урнов "Дефо" (начало)
6 октября - сборник "Французская литературная сказка 17-18 в.в."
8 октября - Д. Дидро "Монахиня"
9 октября - А. Кристи "Неоконченный портрет"
10 октября - архимандрит Рафаил "Двадцать пять размышлений о памяти смертной", Анна Старобинец "Убежище 3/9"
15 октября - пересмотрела Рубакина
16 октября - Далия Трускиновская "Ксения"
18 октября - Тит Коллиандер "Узкий путь" (перечитала)
20 октября - Энн Бронте "Агнес Грей"
21-22 октября - Энн Бронте "Незнакомка из Уайлдфелл-Холла"
24, 25 октября - М. Оссовская "Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали"
26 октября - В. Савенок "Как составить личный финансовый план"

1 августа - Дэвид Блидин "Банк"
2-3 августа - Михаил Черненок "Брызги шампанского", "Девушка ищет спонсора", "Иллюзия жизни", "Расплата за ложь", "Ястреб ломает крылья", "Шальная музыка", "Последствия неустранимы", "При загадочных обстоятельствах"
8 августа - хрестоматия по детской литературе, Писахов "Сказки"
10 августа - Леонид Жуховицкий "Как стать писателем за десять часов", Найджел Уоттс "Как написать роман (повесть)"
15-16 августа - Энтони Троллоп "Барчестерские башни"
19 августа - Кийосаки "Богатый папа, бедный папа"
21 августа - Носов "Витя Малеев в школе и дома"
29 августа - Джоанна Харрис "Джентльмены и игроки"
29-30 августа - С. Кронна "Настольная книга стервы"
30 августа - Ш. Аргов "Хочу быть стервой" (частично)

запись создана: 01.08.2010 в 16:58

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

1. Агата Кристи "Хлеб великанов"
+ 2. Сьюзен Баркер "Сайонара"
3. Фэнни Флэгг "Жареные зеленые помидоры"
+ 4. Дженнифер Уайнер "Хорош в постели" - прочитано 27 июня
5. Роз Бейли "Тусовка инкорпоретед" отстой
+ 6. Макс Барри "Компания"
+ 7. Дэвид Блидин "Банк"