Владимир Смоленский (1901-1961)

[irish-reader]

* * *
Будут жить в тесноте - тесной станет земля, как тюрьма, -
Будут знать, что ни Бога, ни ада, ни вечности нет,
Выше туч из бетона и стали построят дома,
И большой дирижабль долетит до далеких планет.

И когда зазвенит над кружащимся миром труба,
И когда над землей небеса распахнутся как двери,
И погаснут огни, и откроются в склепах гроба -
То никто ничего не поймет и никто не поверит...
(1929)

* * *
Ни смерти, ни жизни, ни правды, ни лжи, ни людей.
Лишь сны в поднебесье, как стаи летят лебедей.

Летят в бесконечность, эфиром небесным пыля,
Из пыли небесной, кружась, возникает земля.

И быстрые тени от крыльев ложатся во мгле,
И тенью от тени живет человек на земле.

Лишь тенью от тени, эфирною пылью дыша,
Рождается, бьется и гибнет во мраке душа.
(1930)


* * *
Расцветает любовь над болезнью и над нищетой,
Над бессильем и ложью, над сном, над усталыми днями,
Расцветает над жизнью, прекрасной и темной мечтой,
Обвиваясь вкруг сердца, впивается в сердце корнями.

Над твоею душой, над дыханием трудным твоим,
Над пустыми словами, над лирою глухо звенящей,
Расцветает, цветением белым и легким, как дым.
Разгораясь над сердцем, над миром сияньем дрожащим.

Прорастающий стебель пронзает насквозь бытие,
О, смертельное счастье, о бедное сердце твое!

* * *
Так в безрадостной страсти сгорает холодное сердце,
Так в чаду догорают последние дни на земле...
Буду вечно в аду в свою жизнь с отвращеньем глядеться,
Будет пламя лизать отраженье на мутном стекле.

Будут вечно звучать, вечной болью и вечною ложью,
Все слова, все стихи - о, как мутная гладь глубока! -
Буду снова и с новой клониться на смятое ложе,
Будет снова и снова тоска, и тоска, и тоска.

И последнею болью, которой названья не знаю,
И последнею ложью, которой названия нет,
Будет тихий, покорный, высокий - как будто из рая,
Твой призыв, - твой далекий, печальный и ласковый свет.

* * *
Уходи навсегда, исчезай без следа в темноте,
Из которой я вызвал тебя вдохновеньем и страстью,
Я не в силах тебя удержать на такой высоте -
На такой выости разрывается сердце на части.

На такой высоте слишком страшно, и трудно дышать,
Я тебе возвращаю свободу, моя дорогая, -
Так срываются звезды, что больше не в силах сиять,
Так снижается пламя, в ночи ледяной догорая.

Я прощаюсь с тобой, я тебе улыбаюсь в слезах,
Я тебе улыбаюсь, от сердца тебя отрывая...
Ты сияла надеждой в моих безнадежных мечтах,
Я прощаюсь с тобою, любя и уже забывая.

* * *
Ты остался один - не надейся, не плачь, не гордись.
Ты напрасно родился, и сердце напрасно любило,
Над тобою сияет тебя обманувшая высь,
Пред тобою зияет, молчанием вечным, могила.

Наклонись над столом, над бесплодной пустыней листа,
На которой ты думал взрастить небывалые розы,
Здесь от стужи и жажды твоя погибала мечта,
Здесь она, задыхаясь, кричала мольбы и угрозы.

Ради нескольких ангельских слов, ради нескольких строк,
Ради темной мечты и безрадостной, и величавой,
Ты отдал свою жизнь - и уже приближается срок,
И тебе уж не надо ни слова, ни счастья, ни славыю

На земле умирает любовь, в небесах угасают лучи,
Слышишь, ангел поет... - Замолчи, пожалей, замолчи.

* * *
Прости, если можешь, - недаром ты плакал ночами,
Недаром томился, недаром надежда лгала....
Лишь смерть не прощает, она за твоими плечами
Косу поднимает и два раскрывает крыла.

Прости, если можешь, измену, прости равнодушье,
Убийцу прости, если можешь, прости дурака,
И страх, и дневную тоску, и ночное удушье,
И черное дуло, что стынет, дрожа, у виска,

О, страшная стужа и жажда в пустыне безводной,
О, крик безответный, похожий на плач или смех!
Прости этот мир безнадежный, бесстыдный, бесплодный,
В котором ты стал бессердечнее, может быть, всех.

Прощая, прощайся со всеми мечтами земными,
Со всеми людьми и с любовью, сгоревшей дотла...
Лишь смерть не прощает, она за плечами твоими -
Печальна, правдива, крылата, бесстрашна, светла.

* * *
Есть яма, которую ты не минуешь;
Есть губы, которые не поцелуешь.

Далекая лира, которую бредишь,
Отчизна, в которую ты не доедешь.

Над горем, которому нет начала,
Над счастьем, к которому нету причала,

Горит в небесах, утопая глубоко,
Недвижное, страшное Божие око.

Осень
Поменьше снов, поменьше суеты...
В лучах заката дни неслышно тают,
За окнами осенние цветы
Безмолвно и бесстрашно умирают.

И мертвый лист слетает, чуть шурша,
На золотом покрытую дорогу, -
Как осень несказанно хороша,
Как смерть близка к бессмертию и Богу.

И жизнь твоя цвела, как жизнь цветов,
И вот теперь она клонится долу,
К сырой земле, к Господнему Престолу,
Окованному золотом листов.

* * *
Георгию Иванову
Тихо, тихо тает высь...
Помолчи и помолись.

У кладбищенских ворот
Молча воскресенья ждет

Друг, его похорони,
Голову пред ним склони,

Помолись о том, чтоб он,
В вечности преображен,

Вспоминая и любя,
Помолился за тебя.

* * *
Ничего не хотеть, ни о чем не жалеть,
Лечь на землю и в черное небо глядеть.
Встала в небе луна и ушла.
Мир уснул, и лягушка рыдает вдали,
Легким инеем звезды на землю легли...
Ты на сердце мне камнем легла.

* * *
Когда поймешь, что все на свете ложь, -
Лишь смертная правдива в муке дрожь, -
Что мертвый лик воистину красив,
Что только мертвый рот красноречив,
Тогда ты замолчишь и будешь ждать,
Чтоб смерть сняла с молчащих губ печать.

* * *
За ночами проходят дни,
Равнодушно гасят огни.

Проплывают за снами сны,
Одинаковы и черны.

Опускается ниже твердь.
Знаю, Господи, это - смерть.

Знаю, Господи, это Ты
Вел меня путем нищеты,

Потушил вкруг меня огни,
Сновиденья, ночи и дни,

Чтобы я в непроглядной мгле,
На пустой, ледяной земле,

Обреченный, как все, умереть
Ни о чем не мог пожалеть.
(1929)

* * *
Никакими словами, никакими стихами,
Ни молчаньем, ни криком - ничем
Не расскажешь о том, что ты слышишь ночами,
О том, что закрытыми видишь очами,
Когда неподвижен, и нем,
И глух, ты лежишь, как в могиле, в постели
На грани того бытия,
И в темном, надземном, надзвездном пределе,
Над жизнью и смертью, без страха, без цели
Душа пролетает твоя.
Никому не расскажешь ни словом, ни взглядом,
И сам никогда не поймешь,
Мир другой, что встает над сияющим хладом,
Жизнью другую, которую чувствуешь рядом,
Жизнь - которой полжизни живешь.

* * *
...А все-таки, наперекор всему,
Как звездный луч сквозь пустоту и тьму,

Как звук струны сквозь шум, как мысль сквозь сон,
Как милость сквозь незыблемый закон,

Слетает к нам надежда. Все слабей,
Но все ж мы можем улыбнуться ей.

Плащаница
Преклонись пред безмерным страданьем,
Перед страшною тайной любви -
Вот Жених, что пришел на свиданье,
Почивает в цветах и крови.

Преклонись пред святой Плащаницей
И заплачь, и в мерцанье огней
Ты увидишь - Архангел, как птица,
С криком жалобным вьется над ней.

* * *
Осталось немного - миражи в прозрачной пустыне,
Далекие звезды и несколько тоненьких книг,
Осталась мечта, что тоской называется ныне,
Остался до смерти короткий и призрачный миг.

Но все-таки что-то осталось от жизни безумной,
От дней и ночей, от бессонниц, от яви и снов,
Есть Бог надо мной, справедливый, печальный, разумный,
И Агнец заколот для трапезы блудных сынов.

Из нищей мансарды, из лютого холода ночи,
Из боли и голода, страха, позора и зла
Я выйду на пир и увижу отцовские очи,
И где-нибудь сяду, у самого края стола.

* * *
Для греха, страдания и смерти
Я родился на земле унылой,
И торчат года мои, как жерди,
Между колыбелью и могилой.

Оглянулся - сколько их в пустыне
Мутной моего воспоминанья:
Зло, тоска, беспомощность, гордыня,
Страшные надежды и мечтанья.

Впереди еще страшней, быть может.
Видишь, крест чернеет на погосте -
Это твой. И червь в могиле гложет
Добела обглоданные кости.

Червь небытия и сладострастья...
Или мне все это только снится?
Боже мой, я должен был родиться
Для бессмертья, святости и счастья.

В обещанье Божьем нет обмана -
Почему же, что ж это такое?..
Сердце у меня сплошная рана,
А над раной небо голубое.